Пламя и Пыль - Страница 99

Первая нага ожесточенно зашипела и уставилась в мою сторону. Только сейчас я понял, что тоже одет во все белое — не лучшее цветовое решение для того, кто хочет укрыться в тени.

— Все в порядке, — быстро отозвался я. Выходя из темноты, я произнес: — Я — друг.

— Уважаемый Кэвендиш! — радостно воскликнул Уизл. Он соскочил со своего молодого наги и побежал, широко раскинув руки. Я так удивился, увидев его вновь на ногах, что остолбенел; подбежав ко мне, он обхватил мои колени руками и горячо их обнял.

— Ты снова можешь ходить! — сказал я с изумлением.

— Он прошел пламя, — промолвила взрослая нага. — Ты сомневаешься в том, что оно его излечило? По-твоему, священный огонь бессилен?

— Нет-нет, — поспешно ответил я. — Я ведь, знаете, тоже в нем побывал.

Нага моргнула, затем неохотно кивнула.

— Прими поздравления, ты прошел испытание нашей Матери. — Значит, и ты его прошел, Уизл, — я присел на корточки и обнял маленького гнома ответным жестом. — С твоими ногами и правда все хорошо?

— Более того, уважаемый Кэвендиш. Ко мне вернулась память.

Мальчик-нага издал смешок.

— А ты как думал? Шекинестер сильнее этого дурацкого старого Стикса.

— И поглядите, — сказал Уизл, — Поглядите на это.

Он вскинул свою старую морщинистую руку и сделал круг большим пальцем. Голубое кольцо вспыхнуло в воздухе вслед за движением его ногтя, затем выросло на несколько дюймов и, упав, словно, обруч на его указательный палец, растаяло без следа.

— Что это? — спросил я.

— Это волшебство, уважаемый, но туго соображающий Кэвендиш. Пламя Шекинестер выжгло из меня всю пыль Риви. Ко мне вернулась магия!

— А что с остальными? Ты что-нибудь слышал о них?

Уизл помотал головой и обернулся к нагам, которые принесли его сюда. Взрослая нага пожала плечами… вернее совершила движение, которое могло быть истолковано как пожимание плечами, если бы они у нее были.

— Никто не знает, как Святая Мать проводит свои испытания, — сказала она. — Это может занять час, а может и год. Лучше ответить я не могу.

— Нам некогда ждать целый год, — пробормотал я. — У нас и часа-то, наверное, нет. У Риви большая фора, а она своего не упустит. Хотя, — похлопал я по спине Уизла, — у тебя есть магия, а у меня один чертовски замечательный меч. Так отчего бы нам не надрать кое-кому…

Неожиданно воздух передо мной разверзся, исторгнув сернистый смрад, более сильный, чем в самых отвратительных глубинах Баатора. Наги зашипели, в руках Уизла вспыхнул жутковатый разряд, а я вскинул рапиру, встав в атакующую позицию.

Из зловонного проема с потерянным видом вышел Иезекия.

— Эй, Бритлин, — сказал он, — видал, как далеко я теперь могу телепортироваться?

20. Три этажа безумия

Я хотел дождаться Ясмин, Иезекия — Мириам, а Уизл неожиданно изъявил желание подождать нашу приятельницу алу; но медлить было нельзя. На другом куске коры я нацарапал записку о том, что мы отправились дальше втроем… в надежде, что Шекинестер отпустит наших товарищей к тому времени, чтобы ее можно было прочесть.

Молодой и взрослая наги молча посмотрели, как я прислонил кусок коры рядом с дверью часовни. Я хотел предложить им объединиться против наших врагов — небо свидетель, нам бы сгодилась любая помощь, — но чем я мог их заинтересовать? Шансом, что их растерзают умертвия Риви? Или возможностью, что их разум будет порабощен? Взрослая нага, скорее всего, приходится матерью молодому, и ни за что не подвергнет его подобной опасности.

Вместо этого я просто сделал матери знак подойти ближе. Она осторожно заскользила по снегу.

— Если мы проиграем, — сказал я ей тихо, — здесь может стать небезопасно. По ту сторону портала находится Сигил, а в Сигиле могут произойти скверные вещи. Поговори со своими, пусть поставят здесь охрану.

Она на мгновение посмотрела на меня и кивнула.

— Постарайтесь не проиграть, — промолвила нага.

И вместе со своим сыном неслышно скользнула в лес.

* * *

Внутренняя обстановка часовни лежала в густом мраке теней, хотя небольшой толике света все же удавалось прорваться сквозь покрытые коркой грязи окна. В воздухе витал запах тлена и сырости, который шел от зарослей плесени, что покрывала давно заброшенные скамьи. На стенах виднелись белые пятна, там, где в трещины между камнями задувало снег, а мерный стук капель близ святилища говорил о протекающей крыше.

Рука Иезекии вцепилась в мой рукав.

— Здесь правда нет привидений? Ноябрь же говорила.

— Слушай, Иезекия, — произнес я, — поправь меня, если я ошибаюсь, но ты прошел испытания в Палатах Света, так?

— Мне не хочется о них говорить, — пробормотал он.

— И в конце, — продолжил я, — вошел в столп огня в окружении сотен живых мертвецов всех мастей. И ты еще беспокоишься о том, что тут могут быть какие-то привидения?

Парень стеснительно прочистил горло.

— Ну, не совсем вошел. Меня как бы завели туда.

— Завели?

— Ну, ладно, затащили. Три вампира, два упыря и такая большая белая штука, которая все время стонала.

— Представляю себе эту картину, уважаемый Простак, — пробормотал Уизл.

— Вот-вот, я еще так орал, что и баньши бы прослезилась. И теперь я как-то не испытываю дружеских чувств к живым мертвецам и надеюсь, они тут нигде не болтаются.

Судя по всему, их здесь и не было. Не считая нескольких жуков, вялых от холода, ничто в часовне не говорило о том, что в ней обитает кто-то живой или мертвый. Мы осторожно прошли по проходу между скамьями, но все было спокойно. Так же спокойно было и на душе — без всякого трепета перед сверхъестественным.