Пламя и Пыль - Страница 41

С каждым шагом гудение становилось все громче. Впереди была открытая дверь, а за ней комната, полная металлических механизмов. Я узнал шестерни, передаточные ремни, кабели и прочие простые приспособления, однако назначение большинства агрегатов для меня было непостижимо. Кто поймет, для чего служит ряд квадратных кристаллов со светящимися иероглифами или огромные металлические барабаны, изредка стравливающие пар через раскаленные докрасна краны? Зачем нужны дюжины поршней, снующих вверх-вниз внутри дымящихся цилиндров? Или золотые сталактиты, укрепленные над медными сталагмитами, между концами которых то и дело проскакивают мостики молний? Ясно было одно: раскаленный и пропитанный парами масла воздух делал зал похожим на огненное преддверие ада.

Уизл вновь остановил нас и вопросительно посмотрел на Мириам.

— Здесь всегда так, — пожала плечами женщина. — Ты же гном, и должен разбираться в устройствах.

— Я разбираюсь в смерти, а не в устройствах, — ответил Уизл. — Мы уже близки к тому месту, где находится Риви?

— Ее апартаменты в этом машинном отделении, — сказала Мириам. — Ей здесь нравится.

— Но как она спит в таком шуме?

— Говорит, что это дисциплинирует. Она просто помешана на дисциплине.

— Почему-то меня это не удивляет, — пробормотал я. Но Уизл уже повел нас вперед.

* * *

Машинное отделение, в котором полно движущихся деталей — не место для человека с нервами, натянутыми до предела. Лязгнула шестеренка — и ты оборачиваешься в ожидании нападения. Вырвалось из клапана облачко пара — и тебе кажется, что это какой-то призрак. Поршни стучат, ремни хлопают; столько движения и столько укрытий, где может спрятаться враг. Я то и дело из-за чего-нибудь дергался.

— Там, в углу, находится комната управления, — за лязгом механизмов послышался голос Мириам. — В ней Риви проводит почти все свое время.

— Оставайся с Иезекией, — ответил я. — Мы с Уизлом проведаем, дома она или нет.

— Постарайтесь ее сразу же вырубить, — посоветовала Мириам, — или она вывихнет вам мозги.

— Никакой преданности бывшему боссу? — хмыкнул я.

— Какая преданность? — ответила она. — Если вы не покончите с Риви, она превратит мои мозги в сыр за то, что я вам помогла.

— Мы попробуем избежать подобного исхода, — сказал Уизл. Коротко поклонившись, он выбрал нескольких умертвий и жестом предложил мне пойти вперед.

Комната управления находилась в углу, за толстыми бетонными стенами без единого окна. Странно, разве при управлении механизмами не надо глядеть за тем, как работают агрегаты? С другой стороны, эта комната могла служить не столько командным пунктом, откуда спокойно следят за приборами, сколько бункером, в котором можно укрыться в случае, если нажал не ту кнопку.

Дверь в комнату была закрыта. Я встал с одной стороны, Уизл — с другой, умертвия замерли прямо напротив входа, готовые устремиться в атаку, как только я поверну ручку. Уизл поднял руку и начал отсчет на пальцах: три, два, один. Щелчок — я распахнул дверь, и умертвия, скребя когтями по полу, бросились внутрь. Я заскочил следом с рапирой в руках, намереваясь проткнуть всякого, кто способен малевать гадости в чужих головах.

Никого не было дома.

Но, несомненно, здесь кто-то жил. В дальнем углу ютилась небольшая кровать, жесткие простыни были сложены и заправлены с аккуратностью, которой позавидовал бы самый придирчивый член Гармониума. Вдоль стен стояли деревянные столы, на которых лежали ровные стопки бумаг, многочисленные книги были составлены в алфавитном порядке, а свитки бережно свернуты вокруг сосновых штырьков. Казалось, сам воздух этого места, дышал порядком и дисциплиной.

— Риви здесь нет, — обернулся я.

— Это так, — кивнул Уизл, — но здесь ее библиотека, которая может помочь нам узнать о ее намерениях.

— Да тут надо несколько дней, чтобы все это прочитать, если, конечно, тексты написаны на понятном нам языке. Идем отсюда.

— Думаю, у нас найдется минутка, чтобы взглянуть на страницу-другую, — сказал Уизл.

Я обвел рукой коллекцию:

— Какую именно?

— Самую старую. — Гном прошаркал к ближайшему столу и внимательно осмотрел стопки. Бумаги, грубые пергаменты, искусно выделанная кожа, папирусы. — Старейшие записи, — продолжил он, — способны многое разъяснить. Покрытые тайной секреты. Забытые истины. — Он перешел к следующему столу. — В свое время я изучил несколько древних языков и могу вполне бегло… ага, вот это уже интересно.

Он привстал на цыпочки и сдвинул в сторону стопку бумаг, вытащив из-под нее глиняную дощечку, испещренную грубо нацарапанными знаками, похожими на мышиные следы. Когда-то дощечка была разбита на три части, но Риви, или кто-то другой, пригнала обломки друг к другу, наложив их поверх нового слоя глины. Я был вынужден признать, что дощечка казалась самым древним документом в этой комнате.

— Ты можешь ее прочесть? — поинтересовался я.

— Эти символы мне знакомы, — ответил Уизл. — Этот язык называется уркским, и он невероятно древний. Говорят, что он старше самых старых богов. Никто не знает, как произносятся его слова, но мои наставники научили меня расшифровывать надписи, сделанные на нем. После Урков, кем бы они ни были, осталось множество текстов, большая часть которых связана с непостижимыми гранями их культуры, но это… это что-то другое.

— И что там написано?

— Давайте посмотрим. Слово ученого мужа… не могу разобрать его имя, ну да ладно. Слово ученого мужа такого-то к своей повелительнице: "Знай же, о Королева…"